Russian Federation
UDK 343.12 Стороны. Иски
Introduction: this article is devoted to determining the essence and form of electronic media in criminal procedural evidence. The author's definition of the criminal procedural category “electronic media” is presented. Materials and Methods: general scientific research methods (dialectical-materialistic method of cognition, method of analysis and synthesis, deduction and induction), as well as special research methods (systemic and comparative legal methods) were used as the basis of the methodology of the study. Results: in the course of the study, conclusions were drawn on the diversity of approaches to the criminal procedural interpretation of the term “electronic media”, which, in turn, negatively affects the practice of implementing Article 164.1 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation. Discussion and Conclusions: it can be stated with confidence that the use of electronic media in proving a criminal case is extremely important for the modern criminal proceedings. The specifics of working with electronic media, defined by the legislator in Article 164.1 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, in our opinion, need to be clarified, in particular, we draw attention to the need to develop a legal definition of the category “electronic media”. The analysis of the scientific doctrine of the criminal process allowed us to identify various views on the definition of the legal nature of electronic media in criminal procedural evidence. For example, electronic media are considered by some scientists as an object, by others as a technical means, or as a means of storing and transmitting electronic information. The current situation has predetermined the need to find the optimal content of the analyzed criminal procedure category. Thus, as a result of the conducted research, the author's definition of “electronic media” was proposed.
electronic media, electronic evidence, criminal procedural proof, digitalization, criminal process
Введение
Любые изменения, связанные с появлением новых норм в уголовно-процессуальном праве, влекут дискуссии в научной среде. Анализ научной доктрины и практики дает основание утверждать, что в настоящее время ведется активное обсуждение таких уголовно-процессуальных категорий, как «электронные носители информации» (далее – ЭНИ) и «электронные доказательства». Мы убеждены, что указанные категории послужили катализатором для переосмысления основ теории доказательств и доказывания. По мнению ряда исследователей, в УПК РФ появляются отдельные виды доказательств, получаемых с электронных носителей информации: ст. 82, 164, 164.1, 166 УПК РФ [1].
Автор статьи убежден, что электронные доказательства и ЭНИ целесообразно позиционировать в качестве абсолютно разных правовых категорий. Они выступают по отношению друг к другу как часть и целое, их связующим звеном является электронная информация. При этом дефиниция «электронные доказательства» должна трактоваться гораздо шире, чем категория «электронные носители информации», следовательно, поглощать ее.
Полагаем, современные ЭНИ не нуждаются в представлении. Они подразделяются на оптические, полупроводниковые и магнитные, в том числе могут иметь однократную или многократную запись. С учетом специфики ЭНИ в ст. 164.1 УПК РФ определен особый процессуальный порядок их изъятия и копирования с них информации. С одной стороны, мы полагаем, что это вызывает определенные сложности1 в отношении интерпретации данной нормы со стороны правоприменителей, с другой – прослеживается стремление законодателя к минимизации рисков утраты значимой доказательственной информации, находящейся на ЭНИ. Мы согласны с мнением Ю.А. Андриенко, согласно которому «важнейшую роль при расследовании уголовного дела играет своевременное и правильное изъятие электронных носителей информации» [2, с. 100].
Обзор литературы
Отдельные аспекты исследуемой проблемы раскрываются в трудах О.Г. Григорьева [3], Р.О. Никитина [4], Н.А. Зигуры [5], С.И. Кувычкова [6], М.О. Медведевой [7].
Определению ЭНИ посвящены работы А.И. Зазулина [8], А.Н. Першина [9], В.Н. Григорьева, О.А. Максимова [10]; Ю.В. Гаврилина [11]), процедуру изъятия ЭНИ, в том числе копирования с них информации, рассматривали С.В. Зуев, В.С. Черкасов [12]; И.И. Литвин [13]), вопросы участия специалиста в данном процессе исследовали А.Л. Осипенко, А.И. Гайдин [14], А.А. Балашова [15], М.С. Сергеев [16]).
Материалы и методы
Материалами исследования послужили научные труды, касающиеся определения правовой природы ЭНИ, их формы в уголовно-процессуальном доказывании. При написании статьи автором были использованы диалектико-материалистический метод познания, методы анализа и синтеза, методы дедукции и индукции, а также системный и сравнительно-правовой методы.
Результаты исследования
В нормах УПК РФ отсутствует легальная дефиниция понятия «электронные носители информации». По нашим собственным подсчетам, законодатель оперирует данной категорией в нормах уголовно-процессуального закона не менее 35 раз. Подобное положение дел создало противоречивую интерпретационную ситуацию при понимании сущности ЭНИ в уголовно-процессуальном доказывании. Для деэскалации сложившейся обстановки предлагаем проанализировать позиции представителей научного сообщества, касающиеся определения понятия ЭНИ, и выработать единую универсальную категорию, раскрывающую их правовую природу и значение для российского уголовного судопроизводства.
А.И. Зазулин в одном из своих трудов предлагает «внести в УПК РФ более общий термин «цифровой носитель информации»2, который бы «подразумевал различные типы цифровой информации и обеспечил единый для всех носителей режим изъятия и копирования на них информации» [8, с. 57]. В свою очередь, А.Н. Першин отмечает избранный термин «электронный носитель информации» в качестве главной проблемы неоднозначного подхода к соблюдению уголовно-процессуального законодательства, а в ряде случаев и прямого его нарушения в практике производства процессуальных действий, связанных с изъятием ЭНИ и их исследованием. По мнению ученого, это связано с тем, что термин «электронный носитель информации» имеет различную трактовку с юридической и технической точек зрения [9, с. 49]. Другой позиции придерживаются Д.В. Бахтеев и Е.В. Смахтин. Они считают более корректным, «следуя логике законодателя, использующего термин «электронные носители информации», в науке считать термин «электронные (цифровые) доказательства» [17, с. 63].
ЭНИ, согласно сформулированной нами ранее дефиниции электронных доказательств [18, с. 139], являются средством собирания, хранения и воспроизведения электронных доказательств в уголовном процессе. Таким образом, вполне актуальным представляется следующий довод: на ЭНИ могут быть обнаружены значимые доказательственные сведения, иными словами, электронные доказательства, исходя из их процессуальной формы. Подтверждается наше соображение объективным замечанием А.Л. Осипенко и А.И. Гайдина, согласно которому «на таких носителях могут быть обнаружены: специальное программное обеспечение, использовавшееся при совершении противоправных действий, а также вредоносные программы; информация, запрещенная законом к распространению; электронная корреспонденция участников преступления; иная информация, представляющая интерес для следствия» [14, с. 156] и т.п.
Парадоксально, что отсутствие легального определения одной юридической категории в уголовном процессе порождает не только разногласия в научной доктрине, но и реальные проблемы на практике. Это подтверждает мнение В.Н. Григорьева и О.А. Максимова, согласно которому «отсутствие единого подхода к понятию «электронные носители информации» является основной причиной отсутствия единообразия практики и значительных теоретических разногласий» [10, с. 38]. При этом ученые указывают на то, что основной понимания данного термина в настоящее время является подп. 3.1.9 ГОСТ 2.051-2013 «Единая система конструкторской документации. Электронные документы. Общие положения», согласно которому под электронным носителем понимается «материальный носитель, используемый для записи, хранения и воспроизведения информации, обрабатываемой с помощью средств вычислительной техники»3. Вполне очевидна вариативность восприятия категории «материальный носитель». На это же указывает А.Ю. Федюкина: «Под материальными носителями обычно понимают карты памяти sim или flash, дискеты, CD, DVD, Blue-ray диски, жесткие диски компьютера, магнитные ленты и другие информативные электронные устройства» [19, с. 44].
Размышляя о роли ЭНИ в уголовном судопроизводстве, обратимся к исследованиям А.Н. Першина. Так, он пишет, что «по своей сути электронный носитель является контейнером, в который помещается и там хранится какая-либо социально значимая информация» [20, с. 199]. Конечно же, понимание сущности категории «электронный носитель» дает концептуальное представление о том, какие объекты следует воспринимать в качестве ЭНИ, однако, полагаем это не совсем верно и методологически правильно.
В свете последних рассуждений аналогичной является позиция Ю.В. Гаврилина, отмечающего, что под определение, сформулированное в вышеуказанном ГОСТе, попадает абсолютно любое микропроцессорное устройство. Подобный подход определяется ученым как необоснованный, предлагается определять ЭНИ как «устройство, конструктивно предназначенное для постоянного или временного хранения информации в виде, пригодном для использования в электронных вычислительных машинах, а также для ее передачи по информационно-телекоммуникационным сетям или обработки в информационных системах» [11, с. 47]. Проведенный анализ позволяет нам сделать вывод о разноплановости мнений со стороны исследователей в отношении формы и содержания ЭНИ в российском уголовном судопроизводстве. Полагаем, что следует согласиться с доводом Е.В. Горкиной, В.В. Тихонова и Н.В. Золотухиной относительно отсутствия «в настоящий момент среди ученых единого мнения по поводу формулирования данного понятия с точки зрения юридической техники и технических особенностей» [21, с. 81]. Данный факт заставляет задуматься о комплексности и достаточности имеющихся в современной доктрине исследований по анализируемой проблематике, в том числе усилении попыток поиска универсальной уголовно-процессуальной категории «электронные носители информации».
В отечественной доктрине уголовного процесса наблюдается полисемия интерпретационных подходов к раскрытию рассматриваемой дефиниции. Рассмотрим наиболее примечательные из них. Так, автор статьи не мог оставить без внимания точку зрения Ю.В. Гаврилина, который позиционирует ЭНИ как устройство. А.В. Шигуров рассматривает ЭНИ как «предмет, содержащий значимую для уголовного дела информацию, созданную не в процессе расследования (раскрытия) уголовного дела, восприятие которой невозможно без использования электронно-вычислительных средств» [22, с 48]. Аналогичного подхода к определению ЭНИ придерживаются И.С. Федотов и П.Г. Смагин, которые, задаваясь вопросом о том, какие предметы являются ЭНИ, относят к ним «устройства хранения данных (накопители на жестких магнитных дисках, флеш-накопители, компакт-диски и др.)» [23, с. 195].
Иной позиции придерживается А.А. Балашова. Она предлагает рассматривать ЭНИ как «техническое средство, конструктивно предназначенное для хранения информации в электронно-цифровой форме, доступной для обработки с использованием средств вычислительной техники» [15, с. 40]. Аналогичный взгляд на проблематику определения понятия ЭНИ наблюдается в исследовании М.С. Сергеева, где ЭНИ рассматриваются «в качестве источника доказательства – средства хранения и передачи электронной информации» [16, с. 28]. По мнению А.В. Ткачева, ЭНИ представлен как синоним материального носителя компьютерной информации [24, с. 438]. И здесь автор статьи задается риторическим вопросом: где же та искомая нами универсальность представления термина «электронные носители информации» и как быть, если каждый правовед представляет его по-своему?
Для более глубокого понимания сущности ЭНИ в доказывании по уголовному делу следует отметить, что именно данный источник получения значимой доказательственной информации содержит в себе цифровые следы преступлений, которые «всегда опосредованы через искусственно созданный предмет материального мира – электронный носитель информации, вне которого физически не могут существовать» [25, с. 104]. В конечном счете именно электронная информация, с нашей точки зрения, выступает в качестве содержательного признака любого ЭНИ в уголовно-процессуальном доказывании. При этом важно отметить, что не любая электронная информация будет иметь ценность в рамках расследования уголовных дел, а именно та, которая позволяет устанавливать обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу.
Принимая во внимание сказанное, считаем необходимым обратиться к точке зрения З.К. Кондратенко и И.Б. Кондратенко, согласно которой доказательства, расположенные на ЭНИ – «доказательства в виде электронного сообщения, электронного документа, базы данных, программ для ЭВМ, сайта в сети Интернет, страницы сайта в сети Интернет (интернет-страницы) стоит выделять в такую категорию, как электронные доказательства» [26, с. 160]. Таким образом, «для успешного установления обстоятельств дела важен не сам носитель, а та информация, которую из него можно извлечь» [27, с. 372], с чем мы абсолютно согласны.
Обсуждение и заключения
В настоящее время увеличивается количество случаев обнаружения значимых доказательственных сведений на ЭНИ в процессе расследования по уголовному делу. Это требует от правоприменителей особого подхода при работе с ними, на что прямо указывают положения, закрепленные в ст. 164.1 УПК РФ. Полагаем, что отсутствие легальной дефиниции понятия «электронные носители информации» является серьезной проблемой. Проанализировав позиции ученых относительно исследуемого вопроса, приходим к следующим выводам: каждая из приведенных в рамках данной статьи позиций, несомненно, раскрывает сущность и значение ЭНИ в уголовно-процессуальном доказывании. Однако мы убеждены: еще не выработана универсальная правовая категория «электронные носители информации». С учетом имеющейся полисемии данной дефиниции считаем методологически правильным раскрывать ее сквозь призму предмета материального мира в силу конструктивных особенностей имеющихся в современном мире ЭНИ.
В результате предлагаем авторское определение понятия «электронный носитель информации» в уголовно-процессуальном доказывании – это предмет, содержащий значимую для доказывания преступлений электронную информацию, воспроизводимую при помощи программно-технических средств. Подобный подход нам представляется наиболее оптимальным и лаконичным, так как позволяет раскрыть сущность ЭНИ как средства доказывания и источника получения электронных доказательств в уголовном процессе.
1. Saakov T.A. Sudebnaya avtorovedcheskaya ekspertiza ob"ektov iz cifrovoj sredy pri ustanovlenii demograficheskih harakteristik avtora // Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika. 2020. № 4. S. 96-103. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=CJI&n=129949#FlE3IuSXum6b0RaT (data obrashcheniya: 12.01.2022).
2. Andrienko YU.A. Otdel'nye aspekty ispol'zovaniya informacionnyh tekhnologij i raboty s elektronnymi nositelyami informacii v dokazyvanii po ugolovnym delam // Vestnik Sibirskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. 2018. № 3 (32). S. 99 - 105.
3. Grigor'ev O.G. Rol' i ugolovno-processual'noe znachenie komp'yuternoj informacii na dosudebnyh stadiyah ugolovnogo sudoproizvodstva: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.09. Tyumen', 2003. 221 s.
4. Nikitin R.O. Pravovoe obespechenie ispol'zovaniya elektronno-informacionnyh tekhnologij v ugolovnom processe: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.09. Vladimir, 2005. 191 c.
5. Zigura N.A. Komp'yuternaya informaciya kak vid dokazatel'stv v ugolovnom processe: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.09. CHelyabinsk, 2010. 234 s.
6. Kuvychkov S.I. Ispol'zovanie v dokazyvanii po ugolovnym delam informacii, predstavlennoj v elektronnom vide: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.09. N. Novgorod, 2016. 251 s.
7. Medvedeva M.O. Ugolovno-processual'naya forma informacionnyh tekhnologij: sovremennoe sostoyanie i osnovnye napravleniya razvitiya: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.09. M., 2018. 250 s.
8. Zazulin A.I. Obosnovannost' ispol'zovaniya termina «Elektronnyj nositel' informacii» v ugolovno-processual'nom kodekse Rossijskoj Federacii // Pravoporyadok: istoriya, teoriya, praktika. 2016. № 4 (11). S. 54 - 57.
9. Pershin A.N. Elektronnyj nositel' informacii kak novyj istochnik dokazatel'stv po ugolovnym delam // Ugolovnyj process. 2015. № 5. S. 48 - 54.
10. Grigor'ev V.N., Maksimov O.A. Ponyatie elektronnyh nositelej informacii v ugolovnom sudoproizvodstve // Vestnik UYUI. 2019. № 2 (84). S. 33 - 44.
11. Gavrilin YU.V. Elektronnye nositeli informacii v ugolovnom sudoproizvodstve // Trudy Akademii upravleniya MVD Rossii. 2017. № 4 (44). S. 45-50.
12. Zuev S.V., CHerkasov V.S. Novye pravila iz"yatiya elektronnyh nositelej i kopirovaniya informacii (stat'ya 164.1 UPK RF): preimushchestva i nedostatki novelly // Sibirskoe yuridicheskoe obozrenie. 2019. № 2. S. 193 - 197.
13. Litvin I.I. Nekotorye osobennosti iz"yatiya elektronnyh nositelej informacii i kopirovaniya s nih informacii pri proizvodstve sledstvennyh dejstvij // Vestnik VIPK MVD Rossii. 2020. № 1. S. 8 - 13.
14. Osipenko A.L., Gajdin A.I. Pravovoe regulirovanie i takticheskie osobennosti iz"yatiya elektronnyh nositelej informacii // Vestnik VI MVD Rossii. 2014. № 1. S. 156 - 163.
15. Balashova A.A. Elektronnye nositeli informacii i ih ispol'zovanie v ugolovno-processual'nom dokazyvanii: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.09. M., 2020. 216 s.
16. Sergeev M.S. Pravovoe regulirovanie primeneniya elektronnoj informacii i elektronnyh nositelej informacii v ugolovnom sudoproizvodstve: avtoref. dis. … kand. yurid nauk: 12.00.09. Ekaterinburg, 2018. 36 s.
17. Bahteev D.V., Smahtin E.V. Kriminalisticheskie osobennosti proizvodstva processual'nyh dejstvij s cifrovymi sledami // Rossijskij yuridicheskij zhurnal. 2019. № 6. S. 61 - 68.
18. Kolichenko A.A. Doktrinal'nyj podhod k opredeleniyu termina «elektronnye dokazatel'stva» v ugolovnom processe // YUridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. 2021. № 3 (55). S. 136 - 140.
19. Fedyukina A.YU. Elektronnyj nositel' informacii kak dokazatel'stvo po ugolovnym delam // Otechestvennaya yurisprudenciya. 2016. № 12 (14). S. 44 - 46.
20. Pershin A.N. K voprosu o sushchnosti elektronnogo nositelya informacii v ugolovnom sudoproizvodstve // Aktual'nye problemy ugolovnoj i ugolovno-processual'noj politiki Rossijskoj Federacii: materialy mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (Omsk, 24 maya 2016 g.). Omsk: Omskaya yuridicheskaya akademiya, 2017. S. 199 - 202.
21. Gorkina E.V., Tihonov V.V., Zolotuhina N.V. Osobennosti pravovoj reglamentacii processual'nogo rezhima obrashcheniya s elektronnymi nositelyami informacii v ugolovnom sudoproizvodstve // Vestnik Volgogradskoj akademii MVD Rossii. 2020. № 3 (54). S. 82 - 88.
22. SHigurov A.V. Ponyatie elektronnyh nositelej informacii i elektronnyh sledov v rossijskom ugolovnom processe // Social'nye normy i praktiki.2020. №1 (3). S. 45 - 52.
23. Fedotov I.S., Smagin P.G. Elektronnye nositeli informacii: «veshchestvennye dokazatel'stva» ili «inye dokumenty»? // Vestnik VGU. Seriya: Pravo. 2014. №3 (18). S. 191 - 199.
24. Tkachev A.V. Voprosy ispol'zovaniya elektronnyh nositelej informacii v ugolovnom processe v kachestve dokazatel'stv inyh dokumentov // Izvestiya Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomicheskie i yuridicheskie nauki. 2016. № 3-2. S. 436 - 442.
25. Cifrovaya kriminalistika: uchebnik dlya vuzov / V.B. Vekhov [i dr.]; pod redakciej V.B. Vekhova, S.V. Zueva. M.: YUrajt, 2021. 417 s.
26. Kondratenko Z.K., Kondratenko I.B. Elektronnye nositeli informacii kak veshchestvennye dokazatel'stva po ugolovnym delam // Vestnik mezhregional'nogo otkrytogo social'nogo instituta. 2015. № 2 (2). S. 158 - 161.
27. Dunaeva M.S. Aktual'nye problemy ispol'zovaniya elektronnyh nositelej informacii v dokazyvanii po ugolovnym delam // Voprosy rossijskogo i mezhdunarodnogo prava. 2019. T. 9. № 4A. S. 369 - 373.
