Russian Federation
UDK 343.3/.7 Bиды противоправных деяний. Особенная часть уголовного права.
Introduction: the authors discuss challenges in selective criminalization of the use of public telecommunications networks including Internet in trafficking-related crimes provided for Article 1271 of the Criminal Code of the Russian Federation. Materials and Methods: as the main method, the authors used the method of dialectical cognition of legal and social reality. The authors also used universal and specific research methods: analysis, induction, deduction, description, generalization, statistical, comparative and legal, sociological. Cases of Association for Electronic Communications, the statistics for Main Informational and Analytical Center of MIA of Russia, verdicts of courts of general jurisdiction of Russia as well as results of the public opinion poll conducted by the authors were the empirical basis for the study. Results: the authors justify that nowadays public telecommunications networks have often been the tool of committing acts under Article 1271 of the Criminal Code of the Russian Federation (Human trafficking). At the same time their usage both cannot be counted as the definition of the offences and in the imposition of the punishment provided for their commission. The first has to do with the fact that repeatedly tested design feature “committing an offence using information and telecommunications networks including the Internet” is non-constructive in Article 1271, Part 1 and is also not enshrined as a qualifying and especially qualifying offense in Parts 2, 3 of the given Article. The second is justified by the absence of the considered construction in the list of circumstances aggravating punishment (Article 63 of the Criminal Code of the Russian Federation), despite the fact that such proposals have repeatedly been the subject of scientific discussion. Discussion and Conclusions: the authors come to the conclusion that there is a need to criminalize the use of public telecommunications networks when buying and selling and doing other actions towards humans through the including “with the use of public telecommunications networks (including Internet)” as Article 1271, Part 2, paragraph “k”.
information and telecommunication networks (including the Internet network); telecommunications networks; object of criminal law protection; criminalization; human trafficking
Введение
Информационно-телекоммуникационные сети, включая сеть Интернет, вносят значительный вклад в развитие мировой и отечественной экономики, различных сфер жизни общества.
По итогам 2021 – 2022 гг. аудиторные показатели отечественного сегмента сетевой телекоммуникации превысили более чем 97,5 миллионов пользователей, что фактически превышает 80% населения России. При этом лица в возрасте 12 – 17 лет в среднем проводят в сетевом пространстве 5 часов 56 минут; лица в возрастной группе 25 – 34 года – 4 часа 41 минуту; лица в возрастной группе 45 – 54 года – 3 часа 37 минут1. Серьезным катализатором развития этих показателей выступила пандемия новой коронавирусной инфекции. В частности, количество пользователей информационно-телекоммуникационных сетей по итогам 2019 года составило 93 миллиона человек. Таким образом, за три года пандемии Сovid-19, то есть в период с 2020 по 2022 год, указанный показатель вырос более чем на 4,5 миллиона пользователей2.
Экономика отечественного сегмента сетевой телекоммуникации также показала существенный рост. Так, доля продаж в сети Интернет в общем объеме розничной торговли за период с 2018 по 2022 год увеличилась с 1,7% до 6% [1], а в 2022 году вклад сетевой экономики Рунета в ВВП Российской Федерации составил более чем 9,5 трлн рублей, что на 42% превышает показатели 2020 года. Подобные тенденции прослеживаются по всем ключевым составляющим: маркетинг и реклама – 432,5 млрд рублей (+24% по сравнению с 2020 годом); электронная коммерция – 8 652,4 млрд рублей (+44% по сравнению с 2020 годом).
Действительно, развитие сетевых технологий в России опережает мировые тенденции. Фактически со дня регистрации отечественного сегмента сети Интернет прошло менее 30 лет, однако в настоящее время более 80% россиян проводят значительное время в сетевом пространстве, являются пользователями площадок «электронного правительства», совершают покупки и общаются посредством рассматриваемых технологий. Председатель Правительства Российской Федерации М.В. Мишустин, выступая на пленарном заседании пятого международного цифрового форума «Digital Almaty 2023: Цифровое партнерство в новой реальности», отметил, что Россия занимает 1-е место в Европе по числу пользователей сетевых телекоммуникаций3.
Вместе с тем стремительное развитие аудиторных, экономических, социальных и иных инфраструктурных компонентов сетевого пространства имеет и некоторые негативные последствия, в первую очередь связанные с высокой степенью криминализации использования информационно-телекоммуникационных сетей.
Так, с января по декабрь 2022 года, согласно данным официальной уголовной статистики, в России зарегистрировано 381 112 преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, что на 29 649 деяний больше, чем за аналогичный период 2021 года. Необходимо отметить, что катализирующее влияние пандемии коронавирусной инфекции COVID-19 на стремительное развитие инфраструктуры сетевой телекоммуникации непосредственным образом отобразилось и на криминальной статистике [2]. В частности, за 2020 г. удельный вес преступлений, сопряженных с использованием рассматриваемых технологий, увеличился более чем на 90%, что в полной мере подтверждает нашу научную позицию4.
Действительно, в настоящее время трудно найти те общественные отношения, которым не может быть причинен вред или создана угроза причинения вреда посредством использования сетевой телекоммуникации. Практически любое общественно опасное деяние может быть совершено посредством рассматриваемых технологий [3, с. 219].
Необходимо констатировать, что понятие «информационно-телекоммуникационная сеть» на нормативном уровне закреплено только в Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»5. В уголовном законе указанная дефиниция впервые использована при конструировании уголовно-правовых запретов лишь в 2009 году в ст. 1853 (Манипулирование ценами на рынке ценных бумаг) УК РФ6.
К 2018 году перечень уголовно-правовых норм, в которых использование информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть Интернет, относилось к составообразующему или квалифицирующему признаку, достиг 18 наименований, то есть увеличился за 10 лет развития отечественного законодательства более чем в 18 раз. Следующее пятилетие, то есть период до 2023 года, в полной мере сохранились указанные тенденции, что выразилось в криминализации еще 13 деяний, совершенных посредством использования информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть Интернет.
Материалы и методы
Методологическая основа исследования представлена общенаучными методами: анализ, индукция и дедукция. Для более качественного решения задач исследования применялись методы описания и обобщения.
Эмпирической основой исследования послужили аналитические материалы Ассоциации электронных коммуникаций, статистические данные ГИАЦ МВД России, приговоры судов общей юрисдикции Российской Федерации, а также результаты проведенного социологического исследования в форме анкетирования сотрудников МВД России и Следственного комитета Российской Федерации. Таким образом, применялись статистический, сравнительно-правовой, социологический (опрос в форме анкетирования) частнонаучные методы познания.
Результаты исследования
Проведя тщательный анализ детерминирующих факторов криминализации использования сетевых телекоммуникаций, необходимо отметить, что такая деятельность зачастую осуществляется бессистемно и, как правило, точечно. Порождается достаточно большое количество технико-юридических проблем. Например, события 2014-2016 годов, связанные с функционированием деструктивных сетевых сообществ «Киты плывут вверх», «Беги или умри»7 и т.д. [4, c. 99]. В итоге соответствующие признаки совершения преступления с использованием информационно-телекоммуникационных сетей были введены в диспозиции ст. 110, 1101, 1102 УК РФ [5].
Другой пример ситуативного изменения уголовного законодательства в рассматриваемой сфере связан с широким общественным резонансом, возникшим в связи с публикацией материалов о деле хабаровских живодерок8. Исследуя материалы пояснительной записки к законопроекту9, мы пришли к выводу, что в конечном итоге признак использования сетей телекоммуникации в статьях об ответственности за жестокое обращение с животными и незаконную охоту не в полной мере отображает первоначальную (заложенную в законопроекте) волю законодателя [6].
Необходимо констатировать, что подобные примеры касаются значительного числа составов преступлений, в структуру которых вводился рассматриваемый признак криминального использования сетей телекоммуникации.
Вместе с тем рассмотренные примеры правотворческой деятельности не следует относить к негативным. В конечном итоге нормы об ответственности за преступления, совершаемые с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, применяются, благотворно влияют на охрану тех или иных ценностей. Законодатель избрал путь точечной криминализации и планомерно реализовывает соответствующую концептуальную линию [7].
Например, в 2018 году рассматривался вопрос о необходимости ужесточения уголовной ответственности за незаконный оборот оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ или устройств [4]. В 2021 году признак криминального использования сетей телекоммуникации реализован в следующих статьях УК РФ:
- ст. 222 (Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение оружия, основных частей огнестрельного оружия, боеприпасов);
- ст. 2221 (Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение взрывчатых веществ или взрывных устройств);
- ст. 2222 (Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение крупнокалиберного огнестрельного оружия, его основных частей и боеприпасов к нему)10.
В то же время, позитивно оценив работу отечественного законодателя в рассматриваемой сфере, необходимо констатировать, что большинство умышленных посягательств могут быть совершены посредством рассматриваемых технологий [8]. Вместе с тем существующая система преступлений, совершаемых с использованием сетей телекоммуникации, неоправданно узка и не соответствует предъявляемым требованиям.
В частности, результаты изучения материалов применения ст. 1271 УК РФ (Торговля людьми) свидетельствуют о повсеместном использовании сетей телекоммуникации при совершении сделок в отношении человека [9], в том числе и с применением цифровой валюты (криптовалюты) [10].
Так, приговором Люберецкого городского суда Московской области по уголовному делу 1-37/17 осуждена И., которая, находясь на поздних сроках беременности, используя информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет», разместила объявление о продаже своего сына, в отношении которого впоследствии осуществила сделку – куплю-продажу за 150 000 рублей11.
Указанный пример является далеко не единичным: так, Б., используя технологии сетевой телекоммуникации, осуществил куплю-продажу двух девушек в целях их сексуальной эксплуатации. Необходимо констатировать, что соответствующие технологии использовались как для достижения договоренности с покупателем, так и для вербовки потерпевших12.
Указанные примеры в полной мере подтверждаются проведенным авторским социологическим исследованием13 в форме анкетирования сотрудников МВД России и СК России. Так, на вопрос «Известно ли Вам об использовании информационно-телекоммуникационных сетей при совершении деяний, предусмотренных ст. 1271 УК РФ (Торговля людьми)?» положительно ответили более 64%. При этом сталкивались с указанными случаями в своей профессиональной деятельности 15% респондентов.
Возникает ситуация, представляющая научный интерес, при которой использование информационно-телекоммуникационной сети при сбыте наркотических средств или предметов оружия прямо влияет на размер назначаемого наказания, увеличивая его на треть, а в отдельных случаях и вдвое. С другой стороны, использование сетей телекоммуникации при совершении сделки в отношении человека не влияет на аспекты уголовной ответственности ввиду отсутствия соответствующего признака в диспозиции нормы и перечне обстоятельств, отягчающих наказание (ст. 63 УК РФ). Таким образом, прямо нарушаются принципы справедливости уголовной ответственности и равенства граждан перед законом.
Указанное обстоятельство позволяет констатировать необходимость криминализации использования информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») при совершении деяний, предусмотренных ст. 1271 УК РФ.
Обсуждение и заключение
Необходимо отметить, что криминализация использования информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть Интернет, в разрезе нормы об ответственности за торговлю людьми произойдет, но когда? Характеристика объекта уголовно-правовой охраны и в целом общественная опасность рассматриваемого посягательства не позволяют использовать подходы, примененные при введении уголовной ответственности за незаконную организацию и проведение азартных игр, когда изменение уголовного закона произошло спустя пять лет после запрета игорной деятельности с использованием сетей телекоммуникации.
Законодателем избрана модель точечной криминализации использования рассматриваемых технологий. Зачастую детерминирующим фактором такой криминализации выступают единичные, резонансные случаи совершения преступлений.
Приведенные примеры правоприменительной практики и результаты авторского социологического исследования позволяют констатировать, что сети телекоммуникации широко применяются при совершении торговли в отношении человека, повышают общественную опасность указанной формы деликвентного поведения.
Учитывая изложенное, предлагаем дополнить ч. 2 ст. 1271 УК РФ пунктом «к» в следующей редакции: «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»).
1. Teplov V.I., Isaenko E.V., Tarasova E.E. Strategicheskie napravleniya roznichnoy torgovli v sfere marketingovogo prodvizheniya na osnove ispol'zovaniya cifrovyh instrumentov // Vestnik Belgorodskogo universiteta kooperacii, ekonomiki i prava. 2023, № 3. S. 175 - 187.
2. Mackevich I.M., Bochkareva E.V. Pandemiya i kriminalizaciya obschestva: kak pomeshat' poyavleniyu porochnogo kruga Chast' 1 // Monitoring pravoprimeneniya. 2020. № 3 (36). S. 81 - 87. DOI:https://doi.org/10.21681/2226-0692-2020-4-60-65
3. Larina E.S., Ovchinskiy V.S. Kibervoyny XXI veka. O chem umolchal Edvard Snouden. Moskva: Knizhnyy mir, 2014. 349 s.
4. Letelkin N.V. Ugolovno-pravovoe protivodeystvie prestupleniyam, sovershaemym s ispol'zovaniem informacionno-telekommunikacionnyh setey (vklyuchaya set' Internet): monografiya / otv. red. A.V. Petryanin. Moskva: Prospekt, 2020. 176 s.
5. Perekrestov V.N., Dehert A.A., Ispol'zovanie seti Internet kak obstoyatel'stvo otyagchayuschee nakazanie: civilizacionnaya transformaciya ili predrassudki proshlogo? // Legal Concept = Pravovaya paradigma. 2023. T. 22, № 1. S. 63 - 69. DOI:https://doi.org/10.15688/lc.jvolsu.2023.L9
6. Letelkin N.V., Neganov D.A. Ocherednoy primer situativnosti izmeneniya otechestvennogo ugolovnogo i ugolovno-processual'nogo zakonodatel'stva ili zhiznenno neobhodimaya novella? // Yuridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoy akademii MVD Rossii, 2020. № 2 (50). S. 79 - 83. DOI 10.36511 /2078-5356-2020-2-79-83
7. Nosova Yu.S. Razvitie kiberprestupnosti v usloviyah cifrovizacii obschestva v Rossii // Pravosudie na sovremennom etape. Novye vyzovy vremeni: sbornik materialov nauchno-prakticheskoy konferencii. Chita: Zab.GU, 2022. S. 201 - 204.
8. Safonov O.M. Osobennosti ob'ekta ugolovno-pravovoy ohrany dlya prestupleniy, sovershaemyh s ispol'zovaniem komp'yuternyh tehnologiy // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. Tambov: Gramota, 2014. № 7 (45): v 2-h ch. Ch. I. C. 163 - 165.
9. Haliullina L.G. Torgovlya lyud'mi v prostranstve seti Internet // Yuridicheskaya nauka i praktika: al'manah nauchnyh trudov Samarskogo yuridicheskogo instituta FSIN Rossii / gl. red. R.A. Romashov. Samara: Samarskiy yuridicheskiy institut FSIN Rossii, 2014. S. 242 - 245.
10. Petryanin A.V., Stepanov M.V., Letelkin N.V. Sovershenstvovanie ugolovnogo zakonodatel'stva v sfere protivodeystviya prestupleniyam, sovershaemym s ispol'zovaniem «virtual'noy valyuty» (kriptovalyuty) // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. 2020. № 2. S. 237 - 242.
